ПОТОМУ ЧТО ЕЩЁ НЕ ГОТОВ Я ДЛЯ ВЕЧНОЙ РАЗЛУКИ

Я л т е

Сколько было поэтов здесь! Каждый о Ялте хоть строчку
написал вдохновенную, мучимый творческой жаждой.
Здесь рубаху российскую с украинской расшитой сорочкой
на верёвке одной ветер с моря трепал не однажды.

Здесь татарский язык понимали, как русский, мещане,
выплывала луна и плескалась средь бухточек томных,
да и я ведь не стал исключеньем, поверьте и я не
избежал обаяния Ялты в стихах моих скромных.

Этот город харизмы магической, сильной, желанной,
не попасть в её чары, я знаю, никто бы не смог:
откровения библии в сурах встречая корана,
понимаешь, что мир был когда-то единым, как Бог.

И я рад, что судьба подарила мне улочки эти,
эти море и горы, роскошные парки и грусть,
а когда обо мне говорят как о славном поэте,
добавляя, как звание, – Ялтинский! – очень горжусь!

Потому что здесь всё – и могилы родные, и внуки,
и хмельные восторги, и первый с любимой рассвет,
потому что ещё не готов я для вечной разлуки,
хоть такой, по науке, вообще в мироздании нет…

Я БЕГУ ИЗ ДОМА К УТРЕННЕЙ ВОДЕ

Зарекаясь не кривить душой нигде,
как залог, что мне по силам блажь сия,
я сбегал из дома к утренней воде,
глубине и чистоте учился я.

Море было безграничным в этот час,
солнце плавно набирало высоту,
я учился обходиться без прикрас,
ими можно лишь унизить красоту.

А когда рассвет терялся в свете дня
и, пытаясь удержать строкой его,
становилось вдруг понятным для меня,
что ещё я не умею ничего.

Я не знаю даже, как тут ни крути,
получился ль из меня вообще поэт;
мне на вечные вопросы не найти
никогда ответов вечных, их и нет.

Сокровенность, лишь она, мой талисман,
сокровенных чувств полно в стихе моём
но ползёт на берег матовый туман
и становится обманным окоём.

Искажаются черты предметов, лиц,
все деревья обретают вид иной;
я учусь неповторимости у птиц,
ведь у каждой птицы голос только свой.

И всегда, в счастливых днях или в беде,
удивляясь жизни или жизнь кляня,
я бегу из дома к утренней воде
и она здесь объясняет мне меня.