Осыпается в небыль осипшая осень.
Оседает туман на заброшенный сад.
Шепчет ветер седой еле слышное «Осип»,
И стихи, как созревшие гроздья, висят.

Осип, Осип…Осин позолота поблекла.
Ось земная впивается в грудь все острей.
И тяжелые осы все бьются о стекла,
И тяжелые волны встают у дверей.

Только в окнах – Венеция или Воронеж,
Адриатика или колымская мгла –
Где шаг влево, шаг вправо – и камнем утонешь
В этой бездне, что стольких уже погребла!

Где ж птенец твой, Господь, перепутавший время?
Где он спит, опоенный летейской водой?
Где твой певчий, тобой поцелованный в темя
И проколотый насмерть кремлевской звездой?!

Где он бродит, в каких эмпиреях витает –
Звездный мальчик с тюремным тавром на груди?
Тает памяти воск, старый сад облетает,
Бессловесную жалобу тянут дожди.

И не вырваться в неба щемящую просинь!
И деревья нагие стоят, как конвой.
И бормочет Господь еле слышное «Осип»,
Шелестя, как страницами, ржавой листвой.